моя сказочка - "трое в лодке, не считая тюленя" :)
Наша экспедиция должна была продлиться всего две недели, хотя соглашаясь на этот проект, я не мог отделаться от ассоциаций с техниками Азимова — Пауэллом и Донованом. Мы с Питером были знакомы давно, но не общались уже много лет, и, несмотря на стандартную задачу, я все равно задумывался, как мы сработаемся. Питер — интеллигентный английский джентльмен старой закалки, увлеченный советской фантастикой еще во времена нашей первой встречи, все еще не потерял к ней интерес. При новом знакомстве он поразил меня тем, как на искаженном русском, в духе одноголосого переводчика на VHS, цитировал Стругацких и Шефнера. Но в целом космопсихологи наверное угадали в том, что из нас должна получится хорошая команда: он мне нравился, не смотря на все его причуды.
И тут, перед самым вылетом, ко мне обратилась знакомая космопсихолог, которую я про себя называл «вечным студентом». Ее поиски часто были совершенно непоследовательны, зато рабочие материалы, тем не менее, выходили очень стройными и увлекательными. Я никогда не любил психологию, но ее тексты на грани математики и философии было забавно читать. И, видимо, как своему благодарному читателю, она решила доверить мне свой новый эксперимент.
Она попыталась рассказать мне свою идею, но ее воодушевленный голос уступал в связности и лаконичности статьям. Так что, пока работа еще не закончена, могу сказать только, что она поставила меня перед фактом (ведь я не мог ей отказать) — вместе со мной и Питером полетит маленькая девочка пяти лет.
Я никогда не слышал, чтобы в рабочие экспедиции отправляли детей. Впрочем, не было и никаких таких ограничений — просто никому, кроме моей знакомой не приходило это в голову.
И на мой вопрос «зачем», она ответила так (как я смог понять) — ее интересует идеальная команда на путешествия в неопределенном времени, и то, как на балансировку команды может влиять присутствие еще не определенного маленького человека. Из ее формулировки я подумал, что и сам про себя не могу сказать, что до конца определен. В ответ она улыбнулась и кивнула, махнув рукой — видимо, моя мысль входила в часть ее будущей формулы.
Мы не знакомились с девочкой заранее, а встретились уже на корабле. Когда она увидела нас с Питером, она засмеялась, и побежала нас обнимать. Это было ужасно мило и в то же время ужасно шумно — тогда я подумал об этом с легким сожалением.
Девочку звали Фэй, и она действительно была похожа на фею. Она все время летала и пританцовывала вокруг нас, но совсем не отвлекала от работы, умея быстро становится спокойной и серьезной — так, что ее серо-зеленые глаза под белокурой челкой сосредоточенно прищуривались и становились еще серее.
Первая неделя прошла весело, хотя я очень волновался, успеем ли мы уделить достаточно внимания Фэй. Но она была совершенно самостоятельной и всегда находила чем себя занять, придумывая себе разнообразные игры из всего, что попадалось ей на глаза.
По вечерам мы втроем играли в старые-добрые словесные игры — чередуя «Крокодила», где Фэй в пантомиме и энергии не было равных, и «Контакт», где Питер веселил нас не только запутанными формулировками, но и неправильными буквами в загаданных словах.
Когда мы обсуждали какие-то темы с Питером, Фэй внимательно молча слушала. Но потом все-таки не выдерживала, и говорила что-то, настолько же смешное, насколько уместное. Иногда, когда я сильно увлекался каким-то объяснением, она подходила ко мне и серьезно, глядя мне прямо в глаза, говорила: «Бывает». До сих пор этот взгляд и голос появляется у меня в сознании, когда я понимаю, что в своих рассуждениях начинаю новый круг сказочки про белого бычка.
Все изменилось, когда в начале второй недели Фэй запросила сказки. Настоящие новые и увлекательные сказки, а не те мои, про белого бычка. Питер начал рассказывать ей про Винни-Пуха с точки зрения философии, и хотя даже мне слушать было забавно и увлекательно, Фэй протестовала. Ей нужна была история, новые персонажи, приключения. И хотя она прекрасно могла придумать это сама, почему-то со всей серьезностью своих серо-зеленых глаз, она решила донимать этим нас.
Истории про любовь, принцесс и, как ни странно, фей, её категорически не интересовали. Её категоричность была милой, и это были правила игры, которые мы согласились принять. Нужно было угадать, кто же сможет стать ее любимым персонажем и в каком месте все будет происходить.
Процесс угадывания долгое время был тщетным — но это ничуть не умаляло радости от него. Понемногу Питер научился рассказывать потрясающие истории, в которых были и путешествия во времени, и абсурдные постановки в духе британского тетра, и какая-то совершенная булгаковщина. Я же открыл в себе таланты к адаптации технической литературы на мелодраматический лад, и наслаждался смехом Питера и Фэй, когда то, что я читал нарочито скучным голосом, оказывалось стоящим каламбуром.
А потом я наконец вспомнил про свое детство, и быстро набросал Фэй программку с текстовым квестом. Она очень удивилась, и мне показалось, даже немного расстроилась, хотя при этом явно была в восторге. Эта смесь чувств, которую я увидел впервые на ее лице, когда запустил свою программу, до сих пор вдохновляет меня сохранять традицию текстовых квестов и включать упоминания о них в своих статьях.
Фэй не хотела писать ответы в квесте сама, поэтому мы взялись за это дело втроем. Мы по очереди придумывали новые кусочки истории, которые влияли на ход сюжета, генерируемый искусственным интеллектом. У нас получились великолепные, крайне необычные сказки, которые мы потом издали отдельной книгой — бумажной, напечатав ее на телетайпе, хоть это было и непросто. Я до сих пор храню свой экземпляр под рукой и перелистываю, он помогает мне собраться с мыслями.
Однажды за завтраком, я рассказал Фэй свой сон, в котором был тюлень и мы вместе плавали под водой какого-то теплого моря. Космическое пространство манило меня с детства, но лучше всего я чувствовал себя в море — и в этом сне я был так счастлив, что вспомнил, как скучаю по земному морю.
Глаза Фэй загорелись и даже немного позеленели - «Тюлень!» воскликнула она. «Я люблю тюленей!».
Мы с Питером рассмеялись, но Фэй была в восторге — мы отгадали ее любимого персонажа. Дальше наши сказочные игры пошли на убыль, мы уже немного устали выдумывать. Зато Фэй так воодушевилась, что даже у нас появились силы в конце нашего путешествия.
Мы стали рассматривать созвездия и галактики, и видеть там загадочный водный мир — с тюленями, китами, морскими коньками, медузами. Я научился делать круглые диаграммы для отчетов, напоминающие тюленя, высунувшегося из проруби. Питер достал из своих архивов личную коллекцию очень старых советских марок и окончательно заворожил Фэй видом крохотных прямоугольников с маленькими картинками тюленей. Море, которого мне не хватало в космосе, теперь окружило меня. Все вместе мы плыли, как тюлени, в пространстве, где рядом с нами всегда был восторг маленького существа от смешного образа. Мы рисовали его на стеклах и на каше вареньем. Я никогда бы не подумал, что такое простое слово «тюлень», может принести столько радости маленькой девочке, а она, в свою очередь, поделится радостью, которая затопит весь корабль.
У нас не было времени грустить или ошибаться, мы ни разу всерьез не поспорили с Питером. Мы сделали всю работу, не успев устать он нее и друг от друга.
Когда я вернулся, я рассказал о результате эксперимента космопсихологу - и она очень долго смеялась. «Трое в лодке», хохотала она, «не считая тюленя».
И хотя ее работа все еще не вышла, мне кажется, я могу утверждать, что эксперимент удался.